КаравайNEWS

Любви все возрасты покорны!

В январе 2015 года на Нижнюю Волгу «прибыл» итальянский комедиограф Альдо Николаи. — Главный режиссер Камышинского драматического театра Юрий Хвостиков поставил мелодраму по его пьесе «Немного нежности». Главные роли сыграли ведущие актеры КДТ. Хотелось бы честно ответить на животрепещущий вопрос: удалось ли многоуважаемому тандему донести до зрителя основную идею произведения?

Пару слов об Альдо Николаи (1920 -2004г.г.). Образованный, смелый итальянец, чьи пьесы (а их около 70) пронизаны тонкой иронией и сдержанным пессимизмом. Однажды Николаи уловил желание людей отвлечься от трагедий на сцене и наяву, и искренне исполнял «волю народа» всю свою творческую жизнь. Большинство работ драматурга — сочинения комедийного плана.

До слез смешная история

Вот и «Немного нежности» — смешная и трогательная история о встрече в весьма комфортабельном доме престарелых двух одиночеств – Ноэми, Мими (засл. арт. России Татьяна Торощина) и Ненила (засл. арт. России Николай Штабной).

Очень смешная, до слез. — Ведь в стариковском приюте «поздно влюбленные» оказались по вполне обычной и поныне причине: сыну Ненила и дочке Ноэми (Диана, арт. Наталья Крючева) «осточертело» ждать наследства, и они спровадили родителей в «дом мудрости».

О, это вечное противоречие поколений! Старшему хочется оставаться молодым, бодрым, жить долго и счастливо. Младшему — чтобы стариковская бодрость не выходила за рамки «дозволенного». Как совместить эти несовместимые «посылы» — непонятно.

Быстренько пройдемся по оформлению сцены (главный художник театра Валерий Мищенко): декорации смотрятся добротно, мило, могли они быть иными? Возможно.  Особо не задержимся на озвучке спектакля (заведующий музыкальной частью Александр Ферхов): слух не режет, воспринимается гармонично, употреблено к месту.

А вот на работе многоуважаемых лицедеев, пожалуй, «притормозим», тем более, что, в наш театр вновь  пришла тема, актуальная «на все времена». Более того, чем дальше в жизнь, тем «градус злободневности» выше: родителями становятся поколения, выросшие без духовных основ и нравственных ориентиров.

Не парься, будь счастлив!

Однако, следя за развитием сценического действия в «камышинском варианте», можно особо «не париться». — Идет не мелодрама (как заявлено), не трагикомедия (как еще называют «Немного нежности»), не драма, а веселый «водевиль». — Шум, гам, тарарам, хитро сплетаются не особо тонкие события, царит манерность. Как же весело, красиво живут старики, которым, на вид, чуть более 50!

Им по 70 лет, но они еще ого — го! Мими — засл. арт России Т. Торощина (в центре),

Шустра, громка, как рупор перестройки, Пьера (арт. Галина Хвостикова). Осторожно уклончива, дипломатична Нанда (арт. Лилия Дайнега). Эпатажна, холодна, расчетлива, одетая, словно в гестаповскую униформу, дочурка Ноэми Диана. Блестящ, искрометен Бату (арт. Юрий Щербинин). В этой компании психологически тонок разве что Ненил.

Уши то и дело слышат глубокое, несмешное «от Альдо Николаи»: «Мы любим друг друга, никто другой нас не любит», «Знаете, что бывает с ветхими постройками?» (имеется ввиду «снос» стариков), «Да здравствует в покое великая старость!». «Я страдал от того, что у меня нет детей, а сейчас думаю и хорошо, что не было», «Я отказываюсь от своей собственности».

Мими прощается с подругами

Но почему, скажите почему, молчат в ответ зрительские сердца? Даже те, что давно проколоты «шпагами непонимания» родными детьми и буквально истекают кровью отчаяния?

Рядом сидящая женщина, недоуменно шепнула мне: «Странно. Уж на что я легка на слезы, но почему-то не получается даже взгрустнуть». И улыбнулась, глядя на рыдания, преданной любимой дочерью, Ноэми. Зал был спокоен. Абсолютно спокоен. Жестокий зритель? Или актеры не тронули его сердечных  струн, «не донесли» сути происходящего?

Чего, кроме денег, не хватает театру?

Это своего рода режиссерская и актерская «победа»: воплотить горькое и глубокое как в том анекдоте: «Хоронили тещу — порвали два баяна». Уметь надо! Одинокая, отвергнутая родными, Мими — Торощина  как вышла на сцену красоткой с задорными кудряшками (какие 70, вы о чем?!), так и ушла еще более симпатичной, молодой, окрыленной.

Наталья Крючева – дочурка (больше напоминающая ровесницу моложавой мамы), как взяла менторский тон, так ни на секунду и не смутилась в посыле: «Я сказала «цыц», значит «цыц»!». А как хотелось, чтобы Бату — Щербинин  хоть на мгновение переставал «искрить», но нет!

И только Николай Штабной – Ненил мгновенно постарел, узнав, что Мими больше не хочет видеть его и вновь становился «королем», когда ситуация счастливо разрешилась.

Ранее я писала о том, что Камышинскому драматическому театру не хватает «тонкого репертуара». Теперь, кажется, в наличии всё: удачная пьеса, хорошие актеры, маститый режиссер.  Почему же столь плачевен итог?

Чего же, все-таки, не хватает мастерам провинциальной сцены? Более изящного лицедейства? Психологизма? Стремления преображаться до неузнаваемости? Зритель горит желанием знать.

Но даже если «не горит», нашему трагикомическому обществу, живущему по «водевильным» законам (все сгорело, околело, а в остальном – хорошо), как воздух, нужен глубокомысленный театр, пробуждающий заблудшие, уставшие, отчаявшиеся души зрителей. «Рвать баяны» они могут и на дискотеках.

До новых встреч!